8-ой день. День уплывающих вещей. 29 июля.

С утра Мишка обнаружил пропажу донки. Версий выдвигалось достаточно много: унесли злые башкиры, умыкнула огромная рыба, которая в предыдущий день уже обломала на донке крючки и т.д. Но разгадка сей тайны так и не состоялась.

После окончания дождя полуночники постепенно стали выползать из палаток. Проигнорировав холодную геркулесовую кашу и наскоро перекусив бутербродами, они вернулись к нормальному состоянию, и эскадра отправилась в путь.

Согласно карте, впереди должна была быть деревня, про которую говорил абориген в Бурзяне (он, кстати, сфотографировался с нами и попросил прислать ему фото). По его словам, там должна быть ферма, где можно было накопать червей.

Когда достигли пункта назначения, у народа неимоверно раскаталась губа, и помимо червей ему захотелось молока, хлеба и мяса. Делегация в составе Лехи, Темы и Майкла отправилась за добычей. Слюни уже текли ручьем. Но по мере продвижения вглубь населенного пункта оптимизм угасал катастрофически. Местные жители или бубнили что-то несвязное себе под нос, или посылали в другие дворы, из которых нас отправляли в следующие или недоверчиво наблюдали, спрятавшись за хозяйственными постройками. Картина напоминала фильмы о Великой Отечественной войне, когда фрицы ходили по дворам и отнимали съестные припасы. Магазин и тот оказался закрыт. Визитеры ни с чем вернулись к байдаркам.

День постепенно клонился к вечеру, и мы стали искать стоянку. В итоге нашли живописное место, правда, людное, грязноватое и как всегда без нормальных дров. Зато напротив был родник, а на самой стоянке столик и лавочки.

Костер разгорался со скрипом, и ужин теплился только за счет березовой коры, на которой, как патроны на пулеметной ленте, свисали трухлявые дрова.